Ароматы души

Ароматы души, пьянящие в миллионы раз сильнее, чем ароматы цветов. Лечение душами – наиболее действенное лечение для нее. Она всегда увлекалась народной медициной, целительством. Знала, что лекарства нужно пробовать на запах – если запах легкий, приятный, то обязательно лечить. Этот запах был, как мята, – просветляющий ум и успокаивающий душу. Она вслушивалась в каждое слово, всматривалась в каждое движение лица. Она всегда так набиралась вдохновения и лечила грустное настроение. Она любовалась тем, который пах душой, как утренним воздухом после проливного летнего дождя, готовым к примесям ароматов. Душой чем-то очень близким, очень похожей на нее, но одновременно дополняющей тем, чего ей не хватало.

– Я всегда, еще с детства, имела перед собой очень высокую цель, которая мне и помогала двигаться вперед, не давала сбиться с дороги. Я хотела быть известной- неслось с экрана. Это говорила известная актриса, которую Аня любила с детства.

– Насколько она, похоже, думает. Ну говорит, что это я. Я бы точно так же сказала. Насколько похожая судьба.

Актриса рассказывала о своей истории любви, о творческом пути, о своем внутреннем мире. Все настолько пересекалось с судьбой Ани, что Аня смотрела это видео по несколько раз в день, хотя программа длилась более часа.

Эта исповедь актрисы была искренней, мимика такой знакомой, что это самая Аня там сидит в студии и рассказывает ведущей свою жизнь.

Актрису тоже звали Анной. Только немного старше лицо, но так похоже на ее собственное. Бывает же такое в жизни!

Аня с детства пела – в школе на выступлениях, у коров на пастбище, вместе со старым радио. Она тоже с детства мечтала стать известной. Хотя даже в самым ближайшим боялась в этом признаться. – Она простая из простых. Хотя где-то в душе, – у нее свой широченный мир – желанный, воспетый, который еще в ее почти тридцать напоминает о себе неожиданными порывами.

– Будучи известной, я чуть не попала в инвалидное кресло. Получила спинную грыжу. Дала о себе знать оставленная ради актерства спортивная карьера. Все шло к операции, которая могла повлечь за собой еще не одну. Тогда я переоценила всю свою жизнь, свое отношение к близким, я была слишком критической. В достижении целей я забывала обо всем, что действительно ценное. – продолжала в своем интервью актриса.

Насколько это было схожим с жизнью Ани. Она тоже была резкой с родными, друзей почти не было. Она добивалась всего, чего ей хотелось. Но в душе была почти одинокой. И тоже болезнь, заставляла ее все переоценивать. Аня потеряла ребенка. И никто не мог дать гарантий, что на следующий раз это не повторится. Нужно было менять что-то в середине. Она хорошо знала, что все болезни тела от недостатков души, все повторится обязательно, если она не исправится, не изменится .

– Когда я лежала в больнице, излечивая эту грыжу, у больницы начиналось строительство храма. Я молила Бога днями и ночами о выздоровлении. И пообещала Богу и себе, что когда эта церковь достроится, то я обязательно сюда приду своими ногами. Все так и произошло. Через пять долгих, полных страшной боли лет, я стояла перед той церковью возле больницы, которая была уже полностью украшенной и благодарила Бога. Теперь нужно было восстанавливать и доказывать свой профессионализм на сцене, на экране.

– Действительно. Бог дает знаки в жизни. У меня тоже все будет хорошо. Обязательно! У меня еще так много мечтаний, планов, людей, которым я не сказала самого главного, что люблю их. И, вообще, я всегда мечтала взять из детского дома хотя бы нескольких детей. Но …

Но Аня не могла привыкнуть к мужчине, который бы был и образцовым. Она не могла открыть ему свою душу, иногда желала неожиданного, непрактичного, недостижимого.

– Вышла замуж я в тридцать. И влюбилась впервые по-настоящему в тридцать. До этого, я даже не обращала внимание на тех, кто старался мне понравиться. Не было на это времени. Я захотела только, чтобы именно этот человек был со мной всю жизнь. Тай к этому во мне не было той женской пластичности, гибкости в характере, которая уступает, грациозно, хитро, по-женски, давая мужчине почувствовать себя главным – так продолжался диалог не с ведущей, а с Аней. Аня слушала, обдумывала каждое слово, потому что оно было как произносимое именно к ней.

– Точно. Все так. Я тоже вышла замуж только в двадцать семь, потому что так мне было не до того. Тоже только тогда захотела по-настоящему оставить именно этого человека в своей жизни. Тоже стала действительно женщиной только с ним. Потому захотела ею стать, стать соблазном, нежностью, лучшей.

Аня мечтала организовать свой театральный кружок. Задействовать молодежь к творчеству, нести высокие идеи в мир. Еще в школе учительница всегда обращала внимание на ярко выраженную мимику девушки. Говорила: «Это тоже талант – так без слов все уметь объяснить», когда Ани снова удавалось без слов подсказать однокласснику у доски.

Теперь она улыбалась от этих воспоминаний, и это придавало ей уверенности двигаться вперед. У нее получалось так рассказывать стихи или поэмы, зал не мог сдержать слез. А вот так говорить с мужем не удавалось.

– Говорить. Нужно всегда сесть и поговорить. В семейной жизни все проходит. Проходят несогласия, непонимания, даже любовь и страсть со временем проходят. Должно всегда оставаться уважение.

С каким огромным уважением актриса говорила о своем муже. Ей так не хватало аромата роз, от которого трепетало сердце, и который давно вошел в привычку и больше не лечил.

Аня тоже всегда проявляла уважение к своему мужу, но это было более необходимостью, чем действительно душевным порывом.

Аня всегда чувствовала, что когда она так с доверием и преданностью слушала, то все хорошие черты характера от того, кто говорит, будто передавались и ей. Она слушала снова и снова, чтобы набраться красоты, любви, уверенности, того высокого уважения.

Говорить. Конечно. Нужно обо всем говорить.

– Привет – Аня набрала в телефоне номер своего мужа, с которым уже долгое время не было искреннего разговора. И испугавшись его строгого тона, сразу нажал клавишу «отбой». «Придумала, звонить, как школьница. Утром виделись, а тут говорить мне захотелось» – начала сама себе искать обвинения, и уже почти придумала, что она соврет, когда муж будет дома спрашивать об этом.

Мужу стало интересно, что же такое случилось, что жена будто звонила, а вроде и нет. Она ему хотела позвонить, или кому-то другому? Он улыбнулся и перезвонил.

– Ты хотела со мной поздороваться, потому звонила. Спасибо и за это! – у Вити было хорошее настроение, и он был готов выслушать все, что Аню тревожило.

– Ну как умела. Я хотела просто тебя услышать. Извини, что отрываю от работы, но ты же знаешь, что только тебе настолько доверяю, что больше некому рассказывать то, что беспокоит – как-то само вырвалось из груди.

Аромат роз менял аромат мяты. Аня уже была полной сил, чтобы сплачивать молодежь, писать для них пьесы, комбинировать костюмы. Даже – застилать лепестками комнату, постель, тело, чтобы близость была действительно близостью … близостью душ. Болезни ничего не оставалось, как только бессильно таять.

– Спасибо вам за эту доброту, которая действительно открывает сердце. У меня такое ощущение, что я побывала не в программе, а на исповеди. – Наконец, сложив ладони, как к молитве, поклонилась актриса.

Аня тоже так же сложив ладони, обратила взор к небу, наполненный слезами и счастьем. Сердце набиралось той странной сентиментальности, которая виднелась в глазах актрисы так подлинно. Мята настаивалась, чтобы Аня с Виктором снова пили сладкий ароматный чай и угощались взаимным уважением и искренностью.